Так это начиналось…
8 марта продолжалось вторую неделю. В результате героических усилий Матвея была удалена вся пыль даже с таких поверхностей, про которые в нормальные дни никто и не вспоминал. Было выстирано (спасибо стиральной машине!) и аккуратно разложено по полочкам и ящичкам всё не единожды носимое, расстилаемое и просто случайно попавшее в бак «Для стирки». Вычищена и аккуратно расставлена по своим местам вся носимая и сезонная обувь. Вымытые и натертые мастикой полы сияли и служили катком для бегающей с заносами на всех поворотах собаки. Сама собака (девочка) аккуратно и многократно вычесана и уже готова воротить нос от постоянно подносимых к её наглому носу собачьих вкусняшек.
Про порядок на участке их домика, где вся семья коротала карантин, излишне и говорить. Дорожки расчищены и посыпаны песочком, птички покормлены и даже надоедливые сороки, подкупающие добродушную собаку лакомствами с соседней свалки, забыли про пугающее их пневматическое ружьё.
Процесс приготовления столь любимого в семье «папиного» завтрака, включающего особым образом зажаренные сухарики, копчёности, сало и помидоры, залитые на чугунной сковороде скворчащими яйцами, стал за эти дни настолько рутинным, что душевно истерзанный Матвей стал замечать, что иногда забывает добавлять в приготовляемое кулинарное волшебство некоторые ингредиенты. Остальные, пусть не многочисленные, но фирменные его яства, были исполнены уже по несколько раз, что делало реальной перспективу превращения их в одно из блюд обычного рациона. Что автоматически могло снять с них чарующую оболочку праздника, а значит – редкого явления. То есть, подарка! Неожиданного, радостного и долгожданного.
Кулинарные книги и рецепты из Сети были многократно изучены и частично воплощены. В силу скромных поварских способностей самого Матвея.
Каждый вечер «праздничного беспредела», намывая в раковине посуду, а затем - наводя порядок в кухне и гостиной, Матвей надеялся на крепкий сон, без составления в уме плана подвигов на завтра, а также на пробуждение обычным будничным утром.
Но, как и вчера, а также позавчера, зашедшие на кухню чмокнуть его в запотевшую щеку жена и дочь, после обычных слов – «Спасибо, папочка, за чудесный праздник!», снова добавляли – «А завтра, если ты действительно хочешь устроить нам настоящее 8 марта, ждем от тебя…»
Не дослушав продолжения – «Кофе в постель, скромный букетик цветов и чего-нибудь вкусненького на завтрак, обед, и, возможно, ужин…», Матвей проснулся.
Ночной кошмар ушел, видимо, не до конца, поскольку спросонья он не сразу смог сообразить, какое это было число. Взяв с тумбочки телефон, с чувством глубокого удовлетворения увидел – 9 марта. Многократное ура!
Но, кроме этого успокоительного числа, Матвей увидел, что ему на почту пришло сообщение с отметкой «Очень важно» от его нынешнего компаньона, гения компьютерных технологий, Мити. Сфокусировав взгляд, Матвей прочитал текст.Сообщение, состоящее из лаконичной фразы – «Приезжай. Интересно и срочно!» было отправлено в 3 часа утра, что вполне объясняло, почему Митя просто не позвонил.
Как и все слегка гениальные айтишники – а разве есть другие? – Митя давно сбил обычный человеческий биоритм, перенеся период своей жизненной активности на ночь. Когда их сотрудничество, переросшее затем в хорошие человеческие отношения, только зарождалось, самым страшным для Мити было назначение их деловых встреч на первую половину дня. Отказаться от них, как зависимый от Матвея работник, он не мог, скрепя сердце соглашаясь на встречу. Правда, в этом случае Матвею, человеку – жаворонку, фонтанирующему энергией и идеями в период, когда солнце только начинало свой дневной путь к закату, доставался вялый собеседник, с замедленной речевой реакцией и действительно раздражавшей Матвея непроизвольной зевотой компьютерного гения.
Проведя нехитрый анализ ситуации, где константой умозаключений была осознаваемая невозможность найти нормального «дневного» айтишника, Матвей заставил себя несколько изменить свой стиль жизни и общаться с Митей на «закатном» солнышке. Если иное не предусматривала срочность ситуации, как в данном случае. Поскольку в сообщении своего партнера было слово «Срочно!», Матвей отправился к тому домой прямо с утра, в глубине души надеясь, что Митя еще не лёг спать и оценит привезенную ему банку хорошего растворимого кофе.
Прошу прощения у любезного читателя за оксиморон, он же нонсенс – «хорошего растворимого…», ибо кто же не знает…. Но Митя пил только растворимый, даже не предлагая его Матвею.
За плечами Мити был честный диплом технического ВУЗа, который «яйцеголовый айтишник и хакер» сумел окончить за три с половиной года. Потом он искал себя, получая то копейки, то жирные куски за использование своих мозгов, пока не встретил на своем жизненном пути Матвея. Начавшееся с выполнения Митей разовых поручений «вечного искателя приключений на свою … спину», их сотрудничество приобрело характер постоянного, ибо было простым, интересным и не криминальным. Матвей получал быстрый доступ к интересующей его информации, а Митя имел стабильный доход и явно ласкающую его «эго» самореализацию.
Колясочником Митя стал после аварии, влетев на своем спортивном велосипеде под колеса тяжелого внедорожника. Полученная, не без помощи Матвея, от виновника аварии компенсация, участие своего богатенького отца, давно ушедшего из семьи, помогли ему сохранить частичную подвижность, оборудовать в одной из комнат оставленной ему отцом трехкомнатной квартиры тренажерный зал и приглашать тренера – массажиста. Он даже сел за руль автомобиля, спортивные обводы которого напоминали ему о несбывшихся надеждах.
Когда были перепробованы все медицинские светила, предлагавшие широчайший выбор лечения – от экзоскелета до полной переборки всего организма, но не дававшие ни малейшей гарантии в обмен на запрашиваемые астрономические цены своих услуг, Матвей решил вернуться к своему жизненному кредо – «Лечи себя сам!». Подключив все свои связи, ему удалось через своего знакомого, работающего с людьми «особых» способностей, выйти на след человека, умевшего когда-то бесконтактно перенастраивать организм человека, нацеливая его самостоятельно решать стоящие перед этим организмом проблемы.
Получив адрес этого целителя, сменившего столичную Москву на алтайскую глубинку, Матвей, весь в азарте от выпадающего шанса помочь другу, даже не обратил внимания на слова своего знакомца, Николая Николаевича, – «Попробуй, конечно! Только он вряд ли сейчас поможет. Выкипел дар...».
Путь к целителю занял почти сутки, включая перелет, автопробег по сомнительным дорогам горного Алтая и даже двухчасовую переправу на дюралевой моторке к одинокому домику на живописном озерном берегу. Всё это время Матвей размышлял, планируя, как он доставит Митю в это отдаленное место.
В доме была только молчаливая, печальная и совсем седая женщина. Помешивая что-то, пахнущее на весь дом травами, в стоящем на дровяной плите горшке, она поведала, что её муж, к которому и ехал Матвей, ушел в тайгу на сбор трав и вернётся только завтра к вечеру. Матвею было предложено переночевать на «гостевом» сеновале, для чего ему был выдан спальный мешок, сильно отдающий дымом. Заметив реакцию московского гостя на этот запах, женщина спокойно сказала.
- Мешок не стираем. Стиралку гонять, так горючего на движок жалко. А в озере стирать, так холодно уже, да и тяжелый он, мешок – то, когда мокрый. Мы его на хвойном дыму коптим. И гигиена, и мошка не летит. Но мазью все равно намажтесь. Есть у вас мазь-то? А то у меня купить можно…
Антимошкариновая мазь опытным путешественником Матвеем была заблаговременно куплена еще в Москве. Но он всё равно купил пару баночек с чем-то «очень целебным и натуральным». Хотя запах от мази шёл ну совсем уж «натуральный». Зная по опыту, что у местных нельзя вот так, «в лоб», спрашивать – что едим и чем лечимся? – он смог промолчать. А то, не дай Бог, услышит в ответ такое… У всех ведь разные желудки…
Согласился он и поужинать с подобревшей, после покупки за наличные двух баночек с мазью, хозяйкой, надеясь заручиться её расположением.
За скромным ужином, истинным украшением которого был жареный хариус и копченая оленья губа, хозяйка не отказалась от предложенной Матвеем рюмки домашней настойки. И завязалась беседа. Женщину, прожившую большую часть своей жизни в столице, интересовала, прежде всего, культурная жизнь Москвы. Репертуар театров, выставки, судьбы кумиров бомонда. Несмотря на ограниченность телевещания, а даже поднятая на 20 метров антенна давала возможность смотреть только два канала, она была намного больше информирована в этом плане, чем Матвей. Он, как истинный москвич, не баловал своим присутствием всевозможные «ивенты», справедливо полагая, что всегда сможет их посетить, а если и упустит некоторые из них, то следующие будут еще лучше. Да и вообще...
В качестве компенсации за своё псевдокультурное невежество Матвей вручил хозяйке два взятых «на всякий случай» в самолёте журнала, на потрёпанных страницах которых, вперемежку с рекламой, была щедро разлита вся эта сильно «жёлтая» информация.
Это окончательно растопило сердце алтайской отшельницы, и разговор плавно перетёк на объект интереса московского гостя - мужа хозяйки.
«Дар целителя открылся у мужа лет в сорок, после тяжелой операции на голове. Ему удалили опухоль, и он вдруг стал видеть людей, как он говорил, «насквозь», замечая все неисправно функционирующие органы. Он даже накупил себе учебников и атласов по медицине, чтобы понимать всё увиденное. Сначала он воспринимал это как забаву, никому не говорил, не давал советов. Потом как-то сказал, что к нему пришло понимание того, на какие органы, и как надо воздействовать, чтобы они восстановили свою деятельность. Он часто говорил, что достаточно исправить один дефект, и весь организм или какая-то важная система приходит в норму, начиная исправлять всё запущенное. Он сравнивал организм человека со сложным механизмом, где от маленькой детали зависит вся его работа. Он помог мне с какими-то возрастными хворями – а у кого их нет… Жалел только, что сам себя полечить не может. «Не вижу себя» - говорил. Жалел, что зубы наращивать или заново отращивать не может, как и потерянные конечности. Он тогда и с Николаем Николаевичем познакомился. Тот взял его к себе в институт лаборантом, что-то мудрили они там с даром мужьиным…
Потом, когда у него получилось подлечить меня, спросил как-то – «Ну, чем еще могу помочь?». И я, дура, призналась, что хотела бы сбросить несколько лишних килограммов. Мешают, мол, да и на сердце ненужная нагрузка. Это я сейчас такая худая, а раньше была такая… обтекаемая. Промолчал он тогда, сморщился, ничего не ответил, но я через некоторое время почувствовала, что теряю вес, а организм вдруг сам стал отказываться от каких-то продуктов. Это было забавно и здорово! Вы же понимаете, каково это для женщины - вновь ощутить себя гибкой и стройной. Да и дело появилось – гардероб ушивать. А он смотрел на меня хитрыми глазами и всё комплименты делал. Да, еще не давал обычные лекарства пить, говорил – «Дай организму самому себя наладить!».
Первыми эти перемены заметили дочери и пристали ко мне - «Как удалось, да что за диета!» Мы с мужем долго молчали, но потом признались. Ну, естественно, они сразу набросились на него – «Мы тоже хотим избавиться от нелёгким путём нажитых зубами и языком килограммчиков!».
Он честно предупредил, что всё это – не научно и не имеет клинической истории. Сказал, что делает всё наощупь; метод не проверен, не известно, как поведет себя организм потом. Но дочери, глядя на меня, не отставали. Тогда договорились, что подождем полгода, посмотрим, как я себя буду чувствовать. За полгода я еще постройнела, отказалась от небольших вредных привычек и некоторых продуктов. В общем, чувствовала, да и сейчас чувствую себя хорошо. Кстати, вес так и не набрала. Хотя в еде стала очень разборчивой. Словно организм сам запрет на что-то ставит.
И через полгода дочки насели на папу плотно. Мягок он был, всё готов был сделать для любимых дочерей! Предупредил их, что вес будет уходить сам. Надо лишь прислушиваться к своему организму, следовать его «советам» в еде и питье. Еще следовало отказаться от лекарств. И молчать! Никому не рассказывать! Как чувствовал…
Девочки постройнели, посвежели, перестали ходить к лекарям.
И вот, где-то еще через полгода, старшая вдруг обратилась к отцу с просьбой.
- Папочка, папочка! У меня есть подружка, ну просто знакомая. Такая вся умная, добрая! Просто супер - супер! Она очень поправилась. Что только не делала, ничего не помогает. Она страдает, мучается. Никакой жизни… Боится из дома выходить! Не мог бы ты ей помочь?
Муж сразу спросил, рассказала ли дочь свой знакомой о нём и лечении. Дочь призналась.
- Прямо не сказала. Намекнула… Она же заметила, как мы с сестрой изменились. Все девчонки это обсуждают. Она же моя подруга. Нечестно было бы молчать. И еще. У неё очень богатый папа. Очень – очень. И он готов заплатить ЛЮБУЮ сумму. Вам ведь нужны деньги?
Муж сразу сказал, что никаких денег он не возьмет. Помочь отказался. Но дочь была очень настойчива, била на сострадание и помощь ближнему.
И он опять согласился. Поговорил с дочкиной подругой, её отцом. Предупредил о всех условиях, сразу отказавшись от денег.
Лечение началось. За три - четыре месяца вес девушки пришел к былому результату. Муж еще сказал, что слишком быстро всё идет. Еще он что-то у неё увидел внутри, но не сказал никому, снова предупредив о необходимости соблюдать рекомендации. Его заверили, что всё выполняется.
Еще через два месяца вес девушки упал за предельную норму. К ней вызывали врачей, поставивших диагноз – анорексия в запущенной форме. Пациентку увезли в больницу, где обнаружилось, что наряду с «естественным снижением веса» она принимала повышенную дозу импортных таблеток для похудания. Как она объяснила врачам и навещавшим её подругам, ей «хотелось ускорить процесс». Наши врачи не смогли вывести девушку из этого состояния, и отец увёз её в клинику в Швейцарии. После этого он устроил скандал мужу, обвинив его в шарлатанстве и намеренном причинении вреда здоровью дочери. Через свои связи мужу удалось получить копии медицинского заключения о приеме девушкой таблеток для похудания, и он предъявил их отцу девушки. Но тот не хотел и слушать слов оправдания, сказав, что будет мстить нашей семье. У нас сгорела машина, дача, была попытка поджечь квартиру. Мы испугались за детей и отправили их за границу. Видимо, навсегда… Сами продали всё, что у нас было в Москве, и перебрались сюда. Муж устроился лесником. Дар исцеления и «просвечивания» людей у него пропал, как сказал направивший нас сюда Николай Николаевич, в результате сильнейшего нервного срыва. Остались только понимание трав и грусть. Я помогаю ему делать мази и бальзамы из трав. У нас их охотно берут местные санатории и аптеки. Хорошая добавка к пенсии.
А вы ведь за помощью к тому, прежнему мужу – целителю, приехали? Увы, не поможет. А, может, и к его счастью. Тяжелое это бремя – людям добро делать…»
Долго еще ворочался в ту ночь Матвей в пахнувшем дымом спальном мешке на сеновале. Мошка заела, и в добавок к приобретенному в Москве крему от насекомых (видимо, не тех), пришлось Матвею измазать себя пахучей местной мазью. Мошкара ретировалась и мирно гудела в полутора метрах от спальника, а Матвей, убаюканный этим звуком и ароматом свежескошенных алтайских трав, крепко уснул.
Утром Матвея угостили чаем с им же привезенным московским зефиром (хозяйка к нему не притронулась; видать, прислушалась к своему организму) и дали удочку. Накопав червей, Матвей провел счастливейшие полдня на берегу живописного озера, обрамленного заросшими соснами холмами. На хариуса, то есть к ревущей по валунам при впадении в озеро горной речушке, Матвей благоразумно не пошел и довольствовался десятком подлещиков и окуней.
Вечером пришел сам бывший целитель с огромным рюкзаком трав, сам пропахший костром и лесом. Жена истопила ему баню, куда был приглашен и Матвей. Баня была хороша, но хозяин, по сути дела, повторил уже известную Матвею печальную историю.
- Не делай людям добра, не получишь…, того, что я получил, - завершил бывший целитель свой рассказ.
- Сами - то в эти слова верите? – не удержался от вопроса Матвей.
- Уже – да!
Смотреть привезенные Матвеем рентгеновские снимки и прочие медицинские документы Мити, он даже не стал.
- Не врач я. Объяснить и направить не могу. То, прежнее, сверху приходило, само. Извините!
Снова ночь в компании гудящей мошкары, а утром хозяин, которому Матвей щедро заплатил за свой визит, включив в счет бензин и червей для рыбалки, сам отвез на моторке своего гостя к поселку на другой стороне озера.
Прощаясь, он долго жал руку московского гостя, протянул пакет с несколькими баночками мази «для болезного», посетовав, что ничем больше помочь не может. Просил передавать привет Николаю Николаевичу.
- Это ведь он помог мне тогда открыть мой дар. Ему врачи в больнице, где меня оперировали, рассказали про мой ночной бред и видения. Мы с ним пытались работать, и он предостерегал меня от самостоятельной помощи людям. Не послушался я его, дурак… Он, добрая душа, помог мне и дочкам тогда из Москвы исчезнуть, сюда определил.
- Но дочки – то как? Форму поддерживают?
- Да, у них всё в порядке. Только видимся редко, да и меж собой они… Никак забыть не могут, что подставили всю семью.