Проснулся он словно после очень могучего распития разнообразных напитков. Медленно открыв глаза, он обнаружил себя сидящим в кресле, с привязанными к подлокотникам руками. Шум в голове постепенно утихал. Перед ним за письменным столом сидел кто-то очень знакомый, курил длинную тонкую сигарету и внимательно рассматривал Матвея. На столе перед ним лежали все матвеевские вещи, включая часы, телефон, документы и даже носовой платок. Узнать сидящего было сложно из-за больших солнечных очков и модной трехдневной щетины на загорелом лице.
— «Ну, здорово, однокашник. Вот где довелось свидеться» — сидящий за столом снял очки, ухмыльнулся, и Матвей сразу узнал его.
Николай. Вместе поступили на первый курс, начинали на одном потоке. Потом Николай не сдал одну сессию, вторую. Остался повторять год, потом ушел в академический отпуск, и Матвей потерял его следы, даже не знал, окончил ли Николай институт. Но на первом курсе он общались, вместе, как сейчас говорят, «тусовались», ходили «по пивку». К Матвею медленно, но упорно, возвращалась память. Он вспомнил, что ему показалась знакомой фамилия главного менеджера агентства, которую он прочел в буклете. Но тогда Матвей не обратил на это внимания. Мало ли однофамильцев на свете.
— «Ну, что? Очухался и даже, кажется, узнал. Я-то тебя сразу срисовал, когда ты в Мадриде в наш офис приплыл. Хотел даже выскочить с распростертыми объятиями, но вовремя вспомнил, в какую контору ты после нашего ликбеза пошел. Вспомнил и подумал — а с чего это твоя контора нашим скромным агентством заинтересовалась? Послушал я, что ты Галке впаривал. „Хочу купить! Миллион!“ Как ловко ты нашего „хвоста“ в Мадриде кинул. Профессионал! Небось, резиденту бегал докладывать, что приступил к выполнению задания и посетил разрабатываемый объект. Так это, кажется, у вас называется?»
Молча выслушивая бывшего однокурсника (в смысле, только один курс пиво пили), Матвей спокойно анализировал обстановку: «То, что знает о моем распределении — это нормально. Тоже мне, секрет Полишинеля! Тогда все всё знали, курс-то маленьким, по одним кабинетам ходили на собеседование. Он не знает, что я уволился. Лексика приблатненная и явно боится интереса Конторы к их агентству. Значит, точно криминал. Подожду, может еще что скажет» — и Матвей устало закрыл глаза, откинув голову.
— «Да ладно. Не молчи, спой что-нибудь другу-собутыльнику».
— " Здорово, Коля. Не могу сказать, что в таком положении рад тебя видеть. Руки развяжи, затекли. И дай попить. Можно пивка. Голова гудит, как чумная. В ушах звенит...« — хриплым голосом произнес Матвей, всем своим видом демонстрируя, как ему плохо.
— «Привет, привет. Признал... Попить дам. Руки, извини, не развяжу. Знаю я вас, терминаторов, умеете руками работать. Эй, Паша, дай нашему гостю пивка попить!» — крикнул Николай в сторону двери. В комнату вошел шкафообразный Паша. Отсутствие у него шея явно не вызывало восторга у продавцов галстуков, зато пиджак и брюки явно были куплены в отделе «Ну для очень больших и сильных мужчин».
«Уж не тот ли это Педро-Паша, который должен был предлагать мне недвижимость? От этого больше двух квадратных метров не дождешься» — без энтузиазма думал Матвей.
Из кулака Педро-Паши едва виделось горлышко бутылки. Открыв ногтем, как открывалкой, пробку, он приставил бутылку ко рту Матвея и просто перевернул её донышком вверх. Матвей успел сделать пару глотков пива, пока остальное содержимое бутылки, шипя и пенясь, лилось на его лицо и одежду. Поперхнувшись, он закашлялся, что позволило сделать паузу и послушать Николая.
— «Что, похлопать? Паша!» — ехидничал бывший однокашник. Педро-Паша еще больше набычился, сжал свой огромный кулак и сделал вид, что собирается «постучать» по матвеевской спине. Матвей отрицательно помахал головой и с трудом остановил кашель.
Николай продолжил: «Итак, мой друг, я буду краток. Я хочу тебя — как это у вас называется? — завербовать. Вышибать у тебя показания нет ни смысла, ни времени. Мы будем просто платить тебе деньги. Не обещаю, что сможешь купить себе виллу за миллион, но на домик с видом на море хватит. Если будешь хорошо работать. А работа у тебя будет такая — ты останешься в конторе и будешь мне рассказывать о том, что именно контору интересует по нашему агентству. Только и всего. Никаких государственных секретов и выдачи тайных агентов. Я тебе даже буду помогать информацией и способствовать твоему карьерному росту. Для начала ты мне расскажешь, зачем приехал сейчас, и мы вместе подумаем, с чем тебе вернуться, чтобы и овцы, и волки... Ну ты понял. Еще и медальку получишь или звездочку на эполет. Что будет, если откажешься либо согласишься, но будешь „липовать“, даже не обсуждается. Ты же профессионал и всё прекрасно знаешь. И тебя и близких твоих из-под земли вытащим. А тебя, если сейчас в землю положим, живого, уже никто другой вытащить не сможет» — Николай улыбнулся собственной шутке, продемонстрировал голливудскую искусственнозубую улыбку — «Подумай. Через пять минут вернусь за ответом. Очень надеюсь, что за положительным. И сразу пойдем купаться в бассейн с шалуньями и наслаждаться жизнью».
Николай, а за ним и Педро-Паша вышли из комнаты. Было слышно, как в двери дважды провернулся замок.
Мысли у Матвея шевелились разные, но ни одной приятной. «Ясно, что здесь криминал. Неясно, какой. Ясно, что не Николай в этом бизнесе главный. Неясно, кто. Похоже, что эти два козлика могут осуществить угрозу и зарыть меня здесь, если откажусь на них работать. Неясно, согласовали ли они свои действия с шефом или тянут одеяло на себя. Надо заставить их выйти на главного. В землю лечь всегда успею, но как говорил товарищ Сухов, лучше, конечно, еще помучиться...»
Матвей принял решение и, насколько ему позволили связанные руки, откинулся на спинку кресла. Видимо, за ним наблюдали, поскольку практически сразу же щелкнул замок и в дверь вошел улыбающийся Николай.
— «Ну что? Принял единственно правильное решение? Девчонки уже ждут».
Голос Матвея был негромким, но жестким. Глядя в упор на Николая, он словно чеканил слова: «С тобой разговаривать не буду. Я знаю, какого уровня люди здесь руководят. Считай, что ИХ предложение я услышал и готов обсудить. Агентство ваше — под колпаком. За моим передвижением следят, и если я не появлюсь в контрольной точке, или не выйду на связь, будут искать с привлечением местных спецслужб. Как работают испанцы в операции „Антитеррор“, ты знаешь. Здесь перевернут всё, особенно это русское гнездо».
Матвей блефовал, но попал в точку. Николай побледнел даже под своим средиземноморским загаром.
— «А во сколько ты должен позвонить?» — спросил он. «Ага, — не без злорадства думал Матвей, — не отрицаешь, что не ты в доме главный. Испугался!». Вслух быстро спросил: " А который сейчас час?". Чисто рефлекторно, еще не отошедший от обрушившейся на него информации, Николай взглянул на часы и ответил: " Без четверти семь". Ответив, понял, что совершил ошибку, прикусил язык, но было поздно. Матвей нахмурился и сказал: " Меня не увидели в четыре по адресу агентства, позвонить я должен был в шесть. Думаю, меня уже ищут«.
Смачно выругавшись, Николай почти выбежал из комнаты, не захлопнув дверь. Матвей услышал, как его однокашник крикнул кому-то по-русски: «Гони всех ....». Через пару минут Николай зашел в комнаты. За его спиной возвышался Педро-Паша.
Николай был явно встревожен. Кивнув на Матвея, он приказал: «В машину его. В багажник. Спеленай, чтобы не дернулся».
Громила разрезал ножом веревки на руках Матвея и, подставив сияющее лезвие к самому горлу московского гостя, прохрипел: «Дернешься, сука, проткну», Он был так убедителен, что Матвей ему сразу поверил. Не дав Матвею растереть затекшие руки, Педро-Паша защелкнул их за спиной в наручники и толчком в спину сориентировал Матвея на выход из комнаты. Споткнувшись от удара, Матвей успел заметить, как Николай сдвинув висевшую на стене картину, открывает дверцу сейфа.
— «Эй, а мои документы!» — хотел было возмутиться Матвей, но получил очередной толчок в спину, который буквально выкинул его из комнаты..
Комната, как и ряд других, выходила в каменный коридор, анфиладой окружавший внутренний двор явно старинного дома.. В центре этого дворика, по всем канонам испанской средневековой архитектуры, должен был быть сад с каменным фонтаном посередине. Здесь же глазам Матвея предстал современный бассейн с прозрачной голубой водой. На стоящих вокруг бассейна шезлонгах, видимо, еще недавно возлежали прекрасные смуглокожие нимфы, чисто символически прикрытые узкими полосками ткани. Сейчас же эти нимфы столпились вокруг загорелого до красноты лысого здоровяка, который раздавал прелестницам банкноты и напутствовал: " Чтоб вас через пару минут, на... В разные стороны, на...Забудьте, где были, на...Под землей достану, на..."
Посланный очередным ударом в спину сильно вперед, Матвей чуть не уткнулся носом в спины двух ускользающих по коридору наяд. Он только успел услышать, как одна из них сердито выговаривала другой: «Не, Тома, шо за дела? Шоб я еще на эту скотобазу...»
Тут Педро-Паша дернул Матвея за плечо в сторону, и через боковой проход они вышли на залитую солнцем стоянку перед домом. Матвея втолкнули в багажник стоящего на стоянке серебристого БМВ с мадридскими номерами (это была одна из машин, которую Матвей видел у центрального офиса агентства). Педро-Паша туго спеленал ноги лежащего в позе уставшего эмбриона Матвея. Полюбовавшись на результаты своей упаковочной работы, верзила, со словами «А чтоб...» опустил свой недетский кулак на многострадальную матвеевскую голову. Свет сразу померк, и сознание Матвея привычно пошло бродить по закоулкам мира грёз...
Хрустально чистая вода в голубо-каменной чаше бассейна...
Красивый прыжок в воду, и прохладные струи, плавно подняли на поверхность нагретое на солнце тело. Мощными гребками Матвей нёс себя к противоположному бортику, на котором сидела прекраснотелая нимфа. Призывно глядя на Матвея, она держала на уровне обнаженной груди два бокала с чем-то бодряще-шипучим. Доплыв до середины бассейна, Матвей, растягивая удовольствие, лёг на спину, качаясь на волне...
Черт, откуда волны в бассейне?
Матвей с трудом открыл глаза. В темноте багажника почти ничего не было видно, но отчетливо слышался хруст гравия, и ощущалось покачивание. Видимо, автомобиль съехал с магистрали и, плавно переваливаясь на мягкой подвеске, ехал по проселку. Вот машина остановилась, раздался звук клаксона. Звук открываемых ворот, и движение продолжилось. Сделав резкий поворот, заставивший Матвея больно удариться все той же головой о какой-то выступ, автомобиль остановился. Открылись дверцы, послышалось сугубо русская речь. Где-то в районе заднего колеса послышалось журчание. «Нет, это не вода» — как всегда прозорливо угадал Матвей.
Крышка багажника открылась, и Матвея буквально вынул из багажника его добрый знакомый Педро-Паша. Освободив ноги Матвея уже известным читателю ножом, верзила сильно встряхнул московского гостя, поскольку затекшие ноги совсем не хотели держать в вертикальном положении остальное тело. Кое-как Матвей принял устойчивое положение «стоя» и осмотрелся.
Они стояли в центре небольшого летного поля. Николай, с легким саквояжем в руке, глыбообразный Педро-Паша и Матвей, со скованными за спиной руками. Автомобиль, круто развернувшись, отъехал к воротам аэродрома и замер там, видимо, в ожидании команды; водитель, опустив стекло, разговаривал со сторожем. По всей видимости, поле использовалось сельхозавиацией, поскольку поодаль стояли два желтеньких самолетика с прикрепленными к крыльям и фюзеляжу бачками, а на обочине, у домика сторожа, виднелась огромная цистерна с устрашающими знаками на борту. Перед ними, метрах в двадцати, стол легкий одномоторный самолет с уже запущенным двигателем и опущенным трапом.
В направлении этого трапа и направил Матвея очередным тычком в спину Педро-Паша. У Матвея уже стало формироваться ощущение, что в дальнейшей жизни ему будет явно не хватать этих указующих тычков, не оставляющих каких-то дурацких альтернатив поведения. Так просто жить по четким и немногословным командам. Туда — сюда, можно — нельзя. И никаких колебаний и сомнений в правильности тобой самим выбранного курса.
Вот такая будет у Матвея без его испанско-русских друзей жизнь. Если она, конечно, будет...
Подойдя к трапу, Матвей вдруг согнулся, явно показывая, что ему сейчас будет очень плохо.
— «Ты чего, мужик?!» — в один голос воскликнули попутчики Матвея.
Сквозь бившие его позывы тошноты Матвей просипел: «Не выношу самолетов. И в машине растрясло после ваших уколов. Хорошо, что сегодня не ел. Ничего, сейчас пройдет. Освободите руки, вытереться хочу...» По знаку Николая Педро-Паша расстегнул один наручник. Поскольку носовой платок у него отобрали, Матвей воспользовался пучком травы. Тщательно вытерев лицо, Матвей сделал пару глубоких вдохов. Через секунду его опять скрутило, и он даже опустился на одно колено, опершись рукой о землю. Длинную металлическую спицу он заметил еще раньше, при подходе к трапу, и сейчас ему удалось, повернувшись спиной к «попутчикам», незаметно спрятать её под рукав своей легкой куртки.
С трудом встав с колена, Матвей попросил: «Мужики, заездили вы меня сегодня. Давайте хоть пять минут подышим».
Николай милостиво разрешил: «Ладно, дыши. Тоже мне, Рэмбо. А в лифте тебя не укачивает?». Заржал один Педро-Паша, но, взглянув на Николая, замолчал. Тот продолжил: «Минут десять у нас есть. Приди в себя. Умоешься там, на месте. А то тебя, такого, пивом облитого и облёванного, стыдно шефу показывать. Да, кстати, о предстоящей встрече. Шеф еще не знает, какой подарок мы ему везем. Так что ты уж представься там по всей форме. Не забудь только сказать, что это я тебя вычислил и завербовал. Ведь это так? — Николай выжидательно смотрел на Матвея. Тот, отметив как плюс, что „шеф“ не знает о его, Матвея, прибытии, словно проигнорировал вопрос Николая, делая глубокие вдохи — выдохи. Потом сам спросил: » А как вы меня на этой тропе, в Гранаде, так подготовлено встретили?"
Николай довольно засмеялся: «Обставил я тебя, профессионал. Ручку подарочную помнишь? Маячок там был. В Мадриде ты её с собой не брал, а в Гранаде маячок сработал. А здорово я с цыганкой и врачами придумал? Согласись!»
«Согласен» — про себя подумал Матвей, но вслух сказал совсем другое.
«Знаешь что, Коля — сказал он — меня завербовать кишка у тебя тонка. Шнурок ты, шестерка бледная. Это я таких, как ты, пачками вербую. Поэтому, и только с учетом совместно выпитого когда-то, честно предупреждаю — я расскажу твоему шефу, как ты завалил операцию. Как очень грубо инсценировал мое похищение, переборщил с дозой снотворного, прос...л мои контрольные выходы на связь. Как в момент операции устроил пикничок с девочками, засветил меня перед ними. Так что готовься, Коля, к большим переменам в твоей судьбе».
Николай буквально посерел лицом, рука его потянулась к карману куртки и наполовину вытащила пистолет. «Хочешь убить меня? — спокойно говорил Матвей — Давай. На глазах пилота, водителя, аэродромной обслуги. Это будет еще одно твое правильное решение с учетом того, что меня сейчас активно ищут».
Если Матвей рассчитал всё верно, то сейчас Николай не пойдет ни на какие резкие шаги, но будет планировать свои действия в отношении «московского гостя» во время полета и предпримет их уже в месте прилета.
— «Поживи. Пока.» — сквозь зубы сказал Николай, вынимая руку из кармана, где остался пистолет. «Закуй его!» — приказал он Педро-Паше. Поскольку Матвей постоянно держал руку у рта и имитировал позывы тошноты, верзила брезгливо закрепил ему наручники спереди.
Первым в самолет залез Николай с саквояжем, в котором, как надеялся Матвей, были его документы. Он сел впереди, на кресло рядом с пилотом. Вторым на трап Педро-Паша втолкнул Матвея. Тот сел на второй ряд, на кресло позади Николая. Последним в самолет влез Педро-Паша, под тяжестью которого затрещал трап, а самолет накренился на один бок. Верзила сел за пилотом, с трудом нагнулся, затащил в кабину трап и захлопнул дверцу. Самолетик-стрекоза начал разбег и через некоторое время с трудом, но оторвался от земли. Знавший географию Испании, Матвей понял, что летят они на северо-восток страны, вдоль средиземноморского побережья. Под ними лежали малонаселенные районы юга Испании, население которых, благословляя квоту Евросоюза на сельхозпродукцию, имело оплачиваемую возможность не работать. Получая приличное пособие за то, что ничего не делало (видимо, пересиливая се6я...) эти испанские южане, полуцыгане, полу-чего-то-там-ещё, кочевали по всему Иберийскому полуострову, продавая туристам свои песни, танцы и сувениры, а попутно очищая их кошельки всеми иными способами.
Изредка попадались островки строящихся коттеджных поселков, на строительство которых «широким домкратом» (как писали бессмертные Ильф и Петров) текли деньги преимущественно из России. Ну, мечта у нас такая, взлелеянная мексиканскими сериалами, — сидеть под южным солнцем в шезлонге у собственного бассейна. Без ушанки и валенок.
Минут через двадцать полета Николай повернул голову и прокричал Педро-Паше, стараясь перекрыть рев мотора: «Поменяйся с ним местами!».
«Вот оно. Не дождался Коля прибытия. Решил здесь со мной расправиться и скинуть вниз» — понял Матвей, чувствуя, как тело вошло в привычный режим готовности № 1. Мышцы напряглись, голова стала чистой, а мгновения — длинными и тягучими, позволяя вобрать в себя целую гамму идей и действий. Педро-Паша знаками показал Матвею, что будет переходить на его место, а Матвей должен переползти на освобождающееся кресло. Не будучи очень воспитанным человеком, Педро-Паша привстал и, нависая над передними креслами, почти прижался своим необъятным задом к лицу Матвея, рукой показывая тому — мол, переползай.
Всё. Время Х. «Над всей Испанией безоблачное небо» — этой фразой был начат мятеж генерала Франко, и она как нельзя лучше подходила к текущему моменту.
Выхваченная из рукава металлическая спица почти до конца вошла в низшую точку слоновьего зада Педро-Паши. Именно там, как догадывался Матвей, болталось всё семенное богатство верзилы и, как рассказывали Матвею «другие мальчишки», столь кощунственное посягательство на эти богатства было весьма болезненным и очень опасным для жизни. Педро-Паша взревел от боли, едва не пробив головой крышу. Матвей, привстав, толкнул верзилу на пилота, который оказался буквально приплюснутым к штурвалу огромным телом бывшего мужчины. Матвей моментально накинул цепь своих наручников на горло сидящего впереди Николая, который не успел до конца вытащить пистолет из кармана куртки, и, сжимая горло петлей цепи, почти вытащил «друга Колю» к себе назад. Когда голова бывшего однокурсника оказалась практически на коленях Матвея, Николай уже не дышал, и лишь его правая рука, сжимавшая рукоятку пистолет, продолжала конвульсивно подрагивать.
Пилот, придавленный телом хрипящего, но утратившего способность двигаться Педро-Паши, пытался удержать самолет, что ему удавалось с большим трудом. Матвей выхватил у Николая пистолет и двумя выстрелами разнес замок двери кабины. Затем, сложенными вместе ногами, ему на третьем ударе удалось её распахнуть. Встречный поток воздуха сразу попытался закрыть дверь, но, лишенная замка, она так и болталась вместе с постоянно заваливающимся вбок самолетом. Матвей с детства боялся высоты, и если бы ему кто-то рассказал, что он, в болтающемся самолете, на высоте в четыреста метров, со скованными руками, сможет вытолкнуть из кабины 150 кг. слабосопротивляющегося, но еще живого тела, он бы не поверил. Но, жить захочешь... Он вытолкнул Педро-Пашу из самолета.
Пусть считают, что это несчастный случай, а на спицу тот упал при падении.
Приставив пистолет к затылку пилота, кое-как сумевшего, наконец, выровнять самолет, Матвей приказал ему немедленно сажать машину. Пилот-испанец, еще не совсем пришедший в себя после пережитого, стал что-то бормотать о том, что до ближайшего аэродрома еще далеко. Возле самого уха пилота Матвей выстрелил в лобовое стекло и твердо сказал в другое ухо: «Считаю до одного». Вторым выстрелом он разбил радиопередатчик. Ну, не любил он музыки во время полета...Подувший из дырки в стекле прохладный воздух быстро привел пилота в себя, и он счел за благо подчиниться Матвею. Чрез пару минут самолетик бежал, подпрыгивая, по каменистому полю. Матвей выбрал для посадки безлюдное место, и приземление не вызвало никакого шевеления в природе. Когда пилот заглушил двигатель, их охватила блаженная тишина, дополняемая лишь стрекотом цикад. Мир и покой царили в этом уединенном месте, словно и не было вокруг пустой суеты и тлена...
Матвей знал, что ключи от наручников остались у Педро-Паши (да упокоится он с миром!). Поэтому он просто отстрелил цепь. Решив на всякий случай обыскать Николая и забрать его саквояж, Матвей перегнулся через переднее сидение. Почувствовав неладное и скосив глаза на пилота, Матвей заметил, что тот нажал кнопку аварийного маяка, посылающего в эфир сигнал бедствия. «Ну, парень, сам подписал себе приговор. Ведь предупреждал — никаких телодвижений без моей команды». А уж когда пилот достал из-под сидения какую-то железяку и повернулся к Матвею явно не для того, чтобы предложить свою помощь...
Пуля вошла пилоту точно между глаз.
Вот теперь, когда сигнал маяка уже в эфире, нельзя терять ни минуты.
Забрав саквояж, Матвей обыскал карманы Николая. Ничего интересного там не было. Матвей взял лишь деньги и зажигалку, уже зная, что он сделает с самолетом. Он уже собрался уходить, когда Николай вдруг пошевелился и сделал пару судорожных движений ртом. Двумя пощечинами Матвей заставил бывшего однокашника открыть глаза.
— «Слушай внимательно, времени нет. Скажешь, кто шеф и чем вы занимаетесь в агентстве — вытащу. Нет — подохнешь. Считаю. Раз» — Матвей приставил пистолет к виску Николая. Тот просипел одними губами: «Денег дам. Много».
— «Два»
— «Хрен с тобой, сука. Твоя взяла.. Только вытащи. Это вся она придумала... Как лохов российских и хохлов кидать... Сначала братца, потом других... А сама на игле... Недолго уже... Сам всё возьму. Давай в долю?» — голос Николая вдруг окреп.
Каким-то звериным чутьем Матвей уловил опасность. Как он успел отшатнуться, Матвей так и не понял. Узкое лезвие выкидного ножа просвистело мимо его лица, лишь слегка оцарапав лоб. Он не видел, что у Николая в левой руке был зажат нераскрытый нож, и если бы не реакция...
Матвей не стал стрелять. Он просто перебил горло «другу Кольке» ребром левой руки.
Потом он часто спрашивал себя, оставил бы он Николая жить, если бы тот не сделал этой попытки. И каждый раз ответ был не в пользу бывшего однокашника...
Матвей вылез из самолета и, откинув саквояж в сторону, выстрелил в бензобак. Это только в кино бак от этого взрывается, а в жизни получается просто дырка, из которой течет бензин. Вернувшись в кабину, он стер свои отпечатки с пистолета и вставил его в еще теплую руку Николая.
Отойдя от самолета на десяток шагов, он подобрал саквояж и, щелкнув колесиком безотказной «Zippo», бросил зажигалку в лужу набежавшего под баком бензина.
При взрыве никто из живых не пострадал, и Матвей быстро зашагал в сторону ближайшей оливковой рощи. Через некоторое время он услышал стрекот вертолетного винта и, спрятавшись под густолистой оливой, увидел полицейский вертолет, летящий в сторону устроенного Матвеем крематория. Потом туда пролетел еще один вертолет, красный, то есть пожарный. «Быстро работают, молодцы» — похвалил Матвей про себя четкую работу испанских служб спасения и пошел дальше.
Уже темнело, когда Матвей вышел к безлюдной стройплощадке, где сиротливо стояла пара бульдозеров и бетономешалка. Закончив трудовую смету, рабочие уже, видимо, сидели где-нибудь в таверне, допивая по первой кружке пива. У барака висели, просушиваясь, два зеленых рабочих комбинезона. Одежда Матвея за сегодняшний длинный день несколько помялась и загрязнилась, что в сочетании с её первоначальной стоимостью могло вызвать серьезные подозрения у местных жителей. Поэтому Матвей переоделся в комбинезон, подошедший ему по размеру. Свою одежду он не рискнул оставлять на площадке, но оставил на прищепке вместо комбинезона крупную купюру, многократно перекрывавшую стоимость взятого «сэконд-хэнда».
Отойдя от площадки на безопасное расстояние, Матвей открыл саквояж. Десяток пачек купюр разного достоинства, перехваченных разноцветными резинками. Евро и доллары. Конечно, было бы странно увидеть там тенге и рубли, но кусок колбасы не помешал бы. Маленький блокнотик с какими-то цифрами. Флэшка на два мегабайта и маленький замшевый мешочек. В мешочке — изумительное по красоте кольцо. Изумруд в обрамлении бриллиантов.
Документов Матвея в саквояже не было.
Приплыли...
В чужой стране, без документов, а за тобой могут охотиться весьма опасные соотечественники (не известно, сказал ли Николай правду). И это, не считая трех трупов и одного сожженного вертолета.
Как Вы, Матвей, относитесь к испанской тюрьме?
Отношусь хорошо. Сидеть не хочу.
Итак, по порядку. Проблемы решаются по мере их важности. Вопрос первый — наручники. Искать в безлюдном месте женскую шпильку? Не актуально. Думай, Матвей, думай. Ага, блокнот скреплен проволочной спиралью. Листочки отрываем, убираем в носок, для чтения на ночь. Проволочку распрямляем, кончик загибаем, в замочке шевелим. Есть! Кандалы сняты!
Вопрос второй — избавиться от улик. Наручники и одежду, на которой есть чужая кровь, в сумку. Сумку — в дупло старой оливы. Не копать же в темноте яму! Деньги рассовываем по карманам. По классике жанра, от флэшки и кольца надо избавляться. Но...жалко. Очень жалко. Информацию с флэшки надо просмотреть. А вдруг там то, что до сих пор не ясно? Флэшку можно повесить на шею в замшевом мешочке, вон какая тесемочка длинная. А не лежать же флэшке там одной? Скучно ведь ей будет.
Таким образом, не без труда, но уговорив себя, Матвей нарушил правила конспирации и, повесив мешочек на шею, зашагал в сторону, противоположную от края краснеющего закатного неба. На восток, к морю. Только там, среди загорелых, пьяных и полуодетых туристов можно затеряться и чувствовать себя в относительной безопасности. Пока не придумается способ вернуться на родину.
Уже в почти полной темноте Матвей вышел на трассу и направился к ближайшей бензоколонке. Человек в рабочем комбинезоне в этом месте, где привыкли к новым лицам, не вызвал никакого подозрения. Дождавшись, когда подъедет очередной автобус, отвозящий рабочих с отдаленных стройплощадок, и такие комбинезоны хлынут в магазин за пивом и сигаретами, Матвей вошел с ними. Быстро выбрав себе безразмерные туристические брюки, майку, футболку, рюкзачок и темные очки, Матвей расплатился и зашел в туалет расположенного там же ресторанчика. В тесной кабинке он переоделся. Переложив деньги в рюкзачок, комбинезон он оставил там же, на крючке. Выйдя совершенно преображенным, Матвей не отказал себе в удовольствии съесть восхитительно вкусную сосиску в тесте и запить ее бутылочкой пива. «Жизнь-то налаживается», — думал Матвея, обдумывая варианты своего дальнейшего поведения.
Вариантов было всего два. Первый — доехать до курортного городка. Там, поскольку без документов номер не снять, а набиваться к кому-то на ночлег, конечно, можно, но нежелательно, следовало просидеть всю ночь в барах. Это означало риск и больную голову назавтра, когда он должен быть в полной форме.
Тело же настоятельно требовало принять душ, нормально поесть и выспаться. Что автоматически привело Матвея ко второму варианту.
Вдоль всех дорог на юге Испании стоят дома-фермы, на стенах которых написано крупными буквами «Queso y vino». То есть «Сыр и вино» Оба этих продукта там же и производятся. Хозяева продают их «на вынос», но обычно там есть и харчевня. Очень вкусная и недорогая. Там же, как знал Матвей, были и комнаты для ночлега. Хозяева сдавали их недорого и негласно, чтобы не платить гостиничный налог, но зато не требовали документов для регистрации. Там ночевали обычно дальнобойщики и влюбленные парочки. А также такие искатели приключений на свою ... спину, как Матвей.
Ближайший такой «Сыр и вино» был виден в километре от бензоколонки. Матвей не спеша подошел к харчевне, у которой стояло несколько туристических автобусов. Их местные водители специально подвозят туристические группы к знакомым хозяевам, получая комиссионные от потраченных туристами сумм. Дождавшись очередного автобуса, Матвей смешался с выходящими из него возбужденными немце-франко-греко-японцами и вошел в заведение. Продегустировав и купив в лавке головку сыра и бутылку вина, он нетрезвой походкой прошел в харчевню и заказал обед. На предупреждение официантки о том, что автобус может уйти раньше, чем он успеет поесть, Матвей на ломаном испанском сказал, что, мол, черт с ним, с автобусом, ему здесь нравится, и он хочет здесь поесть. И он действительно, заказал блюдо из баранины, которое долго готовилось, очень аппетитно его съел и выпил бутылку вина. Уже было около 11 часов, когда он, щедро расплатившись, подошел к хозяину и спросил, не может ли он здесь переночевать, поскольку в гостиницу ему ехать не хочется. Он был иностранец, то есть не подосланный налоговый агент, и так выразительно показывал крупную купюру, что хозяин вручил ему ключ от комнаты.
Душ, чистое белье и тишина! Вот оно, счастье! Первым делом Матвей искусно вдавил в головку сыра кольцо и флэшку, замаскировал вложение по всем правилам оперативного искусства. Просмотрел вырванные ранее из блокнота и благоухающие от пребывания в носках листочки с какими-то цифрами, он понял, что все равно не разберется в них и, мелко изорвав, утопил в унитазе. Затем помылся, постирался и рухнул в постель. Он уснул, еще не успев коснуться подушки.
Утром, рассчитавшись с хозяином, Матвей вызвал такси и въехал в курортный городок под Картахеной. Уже загорелый, модно небритый, Матвей ничем не выделялся из толпы таких же веселых и жизнерадостных людей. А он еще и богатый! Трепещите, красотки! Вибрируйте, бары!
Но сейчас не об этом! Пока же надо было прочитать флэшку и придумать вариант возвращения домой, исходя из худшего, то есть ситуации, когда его данные могли быть переданы во все транспортные терминалы. А разъяренные соплеменники мечтали о кровавой мести за убиенных Николая и Педро-Пашу.
Ладно. Начнем по порядку. Прочитать и избавиться от флэшки. После истории с выдавшей его в Гранаде ручке-маячке, Матвей не был уверен, что и флэшка не оборудована каким-нибудь сигнализатором.
«Где посмотреть? В Интернет-кафе? А если там вся информация идет через центральный сервер, где установлена поисковая система на какие-нибудь ключевые слова, а эти слова есть на флэшке. Интернет-кафе отпадает. Ладно, Матвей, не жмись, покупай «ноутбук».
Небольшой портативный компьютер был куплен в ближайшем магазинчике. Самое сложное — найти в небольшом туристическом месте укромное место с электрической розеткой, чтобы любопытные глаза не смогли заглянуть в твою информацию. Но такое место было найдено! Где меньше всего народа летом? Правильно, в библиотеке.
Вход — бесплатный, без регистрации. Розетка есть. Плата только за подключение к Интернету, но нам пока туда не надо.
Матвей взял подборку газет, какой-то справочной литературы, занял удаленный стол в дальнем углу читального зала, подключил компьютер и вставил флэшку. К его счастью, файл не был зашифрован.
На флэшке была записана книга регистрации клиентов агентства по продаже недвижимости. В первой графе были фамилии и паспортные данные клиентов, далее шли номера договоров, адреса объектов продаж и сумма. Адрес каждого объекта был отмечен цифрой от 1 до 4. Матвей также обратил внимание, что иногда на один объект было два номера договоров и, соответственно, две суммы, отличающиеся в два — три раза. Последнее, что бросилось в глаза, это очень знакомые фамилии, часто мелькавшие как в мире бизнеса, так и большой политики. Была там и фамилия его работодателя — господина Н, «на котором» числилось несколько договоров на более чем весомую сумму
Сидеть и анализировать времени не было. Матвей вставил в компьютер купленный вместе с ним чистый диск и перегнал всё содержимое флэшки на него. В голову закралась интересная мысль — а не перегнать ли эту информацию сразу в Москву? Мысль, конечно, интересная, но господину Н. или себе — опасно...
Был у Матвея один контакт в родном городе как раз для таких случаев. О нем никто не знал, был он законопослушен и добропорядочен, то есть не давал оснований для контроля своей переписки. Когда-то, в обмен на оказанную ему Матвеем помощь, с ним была достигнута договоренность, что если неизвестно кто и неизвестно откуда перешлет ему информацию с кодовой фразой, то знакомец сохраняет эту информацию на диске до появления Матвея.
Матвей давно не пользовался этим каналом, но надеялся, что он сработает.
Он купил у библиотекаря 20 минут подключения к Интернету и отправил информацию. Получив подтверждение, что информация получена адресатом, Матвей вздохнул с облегчением.
Флэшка раздавлена дверцей кабинки туалета, поскольку мягкой подошвой сделать это не удалось. Её останки были с шумом низвергнуты в недра канализации. Компьютер было немного жалко, но его постигла такая же суровая участь — он был утоплен в стоке ближайшей автомойки.
Дискета же, в яркой обложке от модного музыкального диска, была отправлена заказным письмом на домашний адрес господина Н. Обалдевший от жары и обилия клиентов, почтовый служащий не спросил у Матвея документы, а в графе «Отправитель» Матвей написал по-русски название конторы по торговле недвижимостью.
Всё, улики уничтожены. (Про кольцо Матвей старался не думать).
Осталось выбраться самому.
Какие у нас есть варианты? Обратиться в российское посольство в Мадриде или генконсульство в Барселоне за справкой об украденных документах и улететь законным путем? Это займет несколько дней, и велик шанс угодить в вероятно уже расставленные любезными соотечественниками ловушки. Остается одно — попасть на борт самолета рейсом на Москву по чужим документам, а уж на родной земле как-нибудь выкрутиться.
Вопрос второй — как раздобыть чужие документы? Изготовить подложные — нам еще криминала не хватает. Значит, надо у кого-то заимствовать Проще всего — взять у пьяного и не дать тому протрезветь пару дней. Так, уже теплее. А кто у нас любит выпить и не может остановиться, пока не выпьет всё? Да еще летает через Москву? Наши скандинавские братья. Оптимальный вариант — дружественная Финляндия.
Вопрос третий — откуда лететь? Из Мадрида рейсов больше, но они все регулярные, не чартеры. Билеты за полную стоимость, публика, как правило, солидная, не пляжная. Взять у таких документы с тем, чтобы они сразу не побежали в полицию, очень сложно. Надо разрабатывать целую операцию, а времени нет.
Суммируем. Надо искать финна, летящего на следующий день в Москву. Желательно на чартере, который будет набит небритыми пьяными туристами.
Задача поставлена.
Времени нет.
За работу, товарищи!