Константин Николаевич Степаненко / Меч Рюрика — 5

В удивительно короткий для экспертной работы срок — всего за месяц — специалисты папского престола подтвердили, что представленный им документ «Аненербе», скорее всего, является подлинным, возможности проверить указанные в этом документе первоисточники отсутствуют в силу утраты последних, а заключение о возрасте меча и имеющихся на нем клейм может быть сделано в случае предоставления им самого исторического предмета. За обещанную им существенную сумму ватиканские эксперты согласились провести исследование в присутствии российских коллег в Москве. Меч был изъят из швейцарского банка представителем фонда, который в присутствии российского посла и засвидетельствовал факт упаковки реликвии в прочный мешок дипломатической почты. Мешок, романтически называемый «вализой», был запломбирован и ранним утром следующего дня под охраной двух плечистых дипкурьеров вылетел в Москву. Представитель фонда — Василий Васильевич, как теперь знал Матвей, — летел тем же самолетом в том же салоне первого класса и не спускал глаз с заветной вализы все пять часов перелета Берн — Москва. И даже, в знак солидарности с дипкурьерами, не пил бесплатно предлагаемые ему напитки.

В Москве специальной машиной диппочта была доставлена в величественное здание МИД, где была должным образом распакована, и футляр с исторической реликвией был, наконец, передан усталому Василию Васильевичу. Тот проверил наличие реликвии, подписал акт передачи, и вынес сумку с футляром. Охранник сопроводил его от здания МИД до автомашины. Через час московских пробок на машине с водителем, мигалкой и охранником он прибыл в фонд, где в запертом кабинете его руководителя футляр был изъят из сумки, водружен на стол и открыт.

Реликвии, на основе которой предполагалось выстроить новый монумент национального самосознания России, в нем не было.

В этот трагический момент повествования в кабинете раздался звонок телефона. Не просто телефона, а стоящего поодаль от других средств связи телефонного аппарата цвета слоновьей кости. Долгоживущий читатель, видимо, помнит, что когда-то выпускались модели настольных телефонов, где вместо кнопочек был вращающийся диск с дырочками, в которые были видны цифры и буквы. Так вот этот аппарат на первый взгляд был таким же, но, во-первых, на диске гордо красовался герб России, во-вторых, сам диск не вращался, и никаких цифорок и буквочек под ним написано не было. Да и звук вызова у него был таким серьезным, что даже Матвею захотелось встать и рапортовать о своей готовности идти на любой подвиг. Сергей Борисович молниеносно оказался у аппарата и взял трубку. Ровно две секунды он держал трубку у уха, затем бережно положил ее. «Видимо, номером ошиблись, » - попытался мысленно пошутить Матвей, внешне сохраняя присущую этой судьбоносной минуте торжественность.

— Вызывают, — важно изрек Сергей Борисович, промокнув лоб белоснежным платком, — если не возражаете, договорим завтра с утра.

Матвей почему-то не возражал.

А начиналось все чуть больше года назад.

Где-то в Средиземноморье, на северо-африканском его побережье, почти нависая над морскими волнами, прилепилась к горному склону вилла. Ее строители немало потрудились над тем, чтобы ни со стороны плывущих по морской глади любопытных глаз, ни с близлежащих горных склонов, и даже с воздуха, это строение не просматривалось и не привлекало ненужного ее обитателям внимания. Да и внешне вилла была скромна. Двухэтажная, с небольшим гаражом и крытой стоянкой для посетителей, также крытым бассейном, к которому вела закрытая галерея из дома, она явно не представляла ни исторической, ни, тем более, архитектурной ценности. Единственным ее достоинством была скрытность. То есть полная изолированность и прекрасно организованная охрана, исключающая любую возможность проникновения на сей санаторно —курортный объект посторонних лиц.

На прикрытой от уже не жаркого в это время года, но еще яркого солнца, террасе, в удобных креслах расположились двое вальяжных, уверенных в себе мужчин. В одном из них наш пытливый читатель узнал бы уже известного ему Сергея Борисовича. Моложавый и загорелый, он явно выступал в роли принимающей стороны, демонстрируя почти подобострастное уважение к своему визави. Тот был весьма невелик ростом и явно боролся с полагающейся ему по наследству от предков пышностью фигуры. Доставшиеся ему в том же наследстве крупные уши, монументальный нос и повышенная кучерявость оставшихся на голове волос делали его внешность запоминающейся и значимой. Его светлая кожа, опасно покрасневшая от южного солнца, выдавала недолгое время пребывания в этой благословенной климатической зоне.

Пили они из запотевших стаканов свеждевыжатый апельсиновый сок и вели непринужденный светский разговор.

— Неплохое местечко ты нашел, Сережа. Тихо, никого постороннего. С моря не подойдешь, даже пристани нет. И только одна дорога, перекрытая воротами.

— И еще два блок — поста, замаскированных.

— Нда, ты всегда умел обеспечивать свою безопасность. А если нужно соскочить незаметно? Тебя же, наверное, учили, в твоем недолгом чекистском прошлом, что надо всегда иметь путь отхода?

Сергей Борисович самодовольно улыбнулся и позволил себе откинуться на спинку кресла.

— Видишь ли, Миша... Мы ведь на «ты» здесь, без посторонних?

«Миша» благосклонно кивнул.

— Так вот, Миша. Это, конечно секрет, но от тебя секретов быть не может. Внизу есть потайной ангар с катером, а моя яхта всегда курсирует неподалеку.

— Сережа, я очень люблю точность формулировок. Яхта — не твоя, а нашего фонда. Или уже твоя? Смотри, знаешь ведь, для чего и на чьи деньги лодочку эту трехпалубную купили.

«Сережа» покраснел, снова сел в кресле прямо и поспешно заверил, что яхта по-прежнему принадлежит фонду.

— А вилла чья? — безмятежным голосом продолжил допрос «Миша».

— Виллу снимает наш фонд у члена местной королевской семьи. Все документы надлежащим образом оформлены, все чисто, — по-военному четко отрапортовал Сергей Борисович.

— Да ладно, ладно. Не напрягайся. Это я так, из праздного любопытства, — «Миша» отхлебнул из стакана и доброжелательно улыбнулся.

Сергей Борисович, конечно, знал, что люди уровня «Миши» никогда и ничего не спрашивают просто так, и вновь весь обратился в слух, подобострастие и готовность услужить.

— Так вот, Сергей, о чем хотел с тобой поговорить именно здесь, вдали от чужих ушей. Фонд наш работает хорошо, деньги плывут, куда им и положено, да и внешне все обстоит благополучно. За прошедшие два года только два небольших прокола — это когда, помнишь, того гомика французского вы пригласили, разрекламировали его как гения экономической мысли и семинар ему всероссийский миллионов за десять организовали. А он пресс — конференцию самовольную в гей — клубе устроил, а на официальной презентации с прогнозами мирового кризиса попал, как ... пальцем в небо. И второй раз, когда с концертом облажались. Пригласили этих импортных стариков, которых и не помнит никто. И на чей концерт пригласили — ветеранов силовых структур! Им пенсию поднимать надо, да про фронтовые сто грамм петь, а ты им этих престарелых наркоманов. Хорошо еще, что ветераны не узнали, сколько ты этому залежалому импорту из государственных денег отвалил. Убили бы. И правильно бы сделали. Ну, ладно, не бери в голову. Тогда тебе удалось замять оба эти случая, даже в прессу название фонда не попало. Перевел-таки стрелки на других, молодец!

«Миша» отпил из бокала и с хрустом надкусил сочную грушу. Пока он, не торопясь, расправлялся с этим чудом садового искусства, Сергей Борисович сидел, как на раскаленной сковороде. " Внезапно приехал, вспомнил старые проколы, про яхту намекнул. Как будто сам с девочками на ней не отдыхал! Уж не решили ли они там, наверху, меня сменить?" От одной этой мысли у него вдруг взмокла рубашка. Черт, столько еще осталось нереализованного из своих, личных, планов. Но даже не это было сейчас важно. Он прекрасно знал, что ему, равно как и прочим людям, имеющим доступ к такого уровня финансовой информации, не так—то просто выйти из обоймы. Самый простой путь в этом случае — вынести человека вперед ногами, богато похоронить и пустить театральную слезу, предварительно убедившись, что не осталось ни мемуаров, ни иных, так называемых «страхующих» записей. Были подобные случаи на его памяти, да он сам бы так поступил. Уж больно высока была цена прокола.

Всегда ведь кажется, что именно тебя минует чаша сия. Но чудеса если и бывают, то очень редко. И не с нами.

— Успокойся, Сережа. А то даже лоб мокрый стал. Выпей вот водички холодной. Береги сердчишко-то. Оно у тебя одно. В отличие от ноликов на банковском счете, — «Миша» явно был в ударе и острил как эстрадный клоун. Потом внезапно посерьезнел.

— Ладно, шутки в сторону. Подумай над такой темой. Ты — мужик умный, думаю, мысль схватишь. Любая страна держится на национальной идее. Поясняю — у американцев это доллары и мания величия, у мусульман — религия и нефть, у китайцев — железная дисциплина. Ради идеи совершаются подвиги и забываются прочие шероховатости внутренней и внешней политики.

В России такой идеи нет. Мировая революция не прошла, не выдержала, так сказать, экзамена историей. Население наше осталось без стержня. В этом вакууме активно работают религии, но их в стране много, и это, в конце концов, просто разорвет Россию на княжества, хутора и улусы. Национальная идея нужна как воздух, ибо ею многое можно прикрыть. В том числе Сережа и дела твоего фонда. Да, да, в данном случае именно твоего. Как сам понимаешь, пока фонд успешен, он — наш, но в случае какого-либо прокола, который может бросить тень на саму идею фонда, либо людей, за ним стоящих, имей в виду — это ТВОЙ фонд со всей мерой ответственности!

Извини за это лирическое отступление, вернемся к нашей теме. Итак, национальная идея. Сформулировать простой и четкий лозунг, за которым пошли бы все многочисленные народности, населяющие территорию России, не получается. Слишком много у каждой из них особенностей. Да и крови пролито уже немало. Нужна просто объединяющая основа. Типа могучей российской империи, но без ее коммунистического ярлыка — «тюрьма народов». А для этого надо собирать осколки былого величия. Это и ратные подвиги, и культурное наследие, и духовные ценности разных религий. Цель — показать всем величие России, населяющих ее народов, а, следовательно, и легитимно избранного руководства этих народов. Работа эта уже идет, но надо ее активизировать.

— Яйца Фаберже? Реставрация дворцов? Кадетские корпуса? — Сергею Борисовичу показалось, что он уловил суть.

— Ну, в общем, правильно поймал идею. И в контексте этой деятельности на наш фонд падает задача нахождения и обоснования общероссийской и исторической значимости некого предмета, артефакта, который мог бы стать краеугольным камнем новой национальной идеи. Не буду тебя утомлять дальше. Есть такой исторический предмет — меч Рюрика. Да, того самого, который пришел в нашу страну порядок наводить. Меч древний, с родословной. Тебе, то есть, нашему фонду, надо сделать из него реликвию. Общероссийскую и мировую. Флаг, так сказать, новой российской исторической роли. Объяснять ничего не буду. Подробную историческую справку я тебе привез. Основных вкладчиков фонда я предупредил о специальном финансировании этого проекта. Деньги уже пошли, и деньги не малые. Какова идея — таковы и вклады. Государство тоже поможет. Смотри, Сережа, по этому проекту чтобы отчет финансовый был копейка в копейку. Никаких совещаний на Бали. Фонд своё на другом возьмет. Детали с тобой обговорят. Через неделю план твоих действий — мне на стол. Уже есть люди, которые с разных концов начали эту работу. Тебе, то есть фонду, надлежит организовать работу, профинансировать ее и довести до логического завершения. Меч должен занять центральное место в экспозиции Кремля. Сможешь — ты на коне. Провалишь -..... Да ты и сам знаешь, что мы с тобой сделаем. Все. А сейчас я иду отдыхать. Да, кстати, в прошлую ночь со мной была такая смуглянка молоденькая. Занятная такая, с перчиком. Она, что, действительно немая?

Еще погруженный в понимание поставленной перед ним «исторической» задачи, Сергей Борисович почти машинально ответил:

— Да, немая и неграмотная, только жесты понимает. Их специально воспитывают с детства и привозят для обслуживания на самом высоком уровне. Очень дорого, но зато не проболтаются. Понравилась? Может, другую позвать?

— Да, нет, другую не надо. А в целом, хорошая идея — немые и неграмотные но исполнительные и с перчиком ...Координаты их фирмы потом мне передашь. Нам такие кадры нужны. На подготовку собственных времени нет, а арендовать можно. Не одними же таджикам и молдаванами Россию укреплять...