На следующий день Матвей получил от своего источника из милиции материалы о расследовании пожара в подмосковном посёлке. В протоколе было написано буквально следующее: " При осмотре остатков сгоревшего дома, принадлежащего гражданину Н., были обнаружены практически сгоревшие четыре трупа, два с пулевыми ранами. Пистолет, из которого произведены выстрелы, обнаружен там же, с отпечатками пальцев одного из фигурантов«. Так, только четыре. В акте судебно- медицинской экспертизы указывалось, что все тела принадлежат мужчинам. Один из них идентифицирован по зубным коронкам, как хозяин дачи; второй — по советскому армейскому жетону. Указанные в протоколе ФИО убитого ничего не говорили Матвею. Два тела остались неопознанными. Специальный анализ крови, сделанный по просьбе знакомого Матвея милицейского чина содержат фразу о том, что «есть основания утверждать, что указанные фрагменты принадлежат представителями негроидной расы». Да, батеньки мои, есть всё-таки отличия в организмах представителей основных рас, и прав был врач в первой африканской командировке Матвея, утверждавший, что нельзя делать прямое переливание крови от чёрного к белому. Не потому, что кто-то хуже или лучше — перед Богом всё равны, а что-то там не совпадает, резьба или количество красных кровяных телец... Выпив с милицейским источником за «родство силовых структур» и «порядок в государстве», Матвей отдал ему конверт — «экспертам за сверхурочные». Затем достал второй такой же конверт и начал: «А чтобы не иметь „висяков“, дело надо быстренько закрыть как бытовой случай с предварительной криминальной разборкой... „Поскольку оба опознанных проходят у нас по картотеке“ — быстро закончил боец за правопорядок, выхватил у Матвея второй конверт и положил в уже другой карман. Чтобы не перепутать. » Так, а где же дама? Вопрос, конечно, интересный, и мистикой пахнет уже сильно. Тут одним «двойным» не обойдется...« — так думал Матвей, идя домой. В руке он нёс портфель с документами, взятыми в офисе. Дома он хотел поработать с бумагами и представить все-таки Барановскому свои соображения по перераспределению функциональной нагрузки в его компании. Во-первых, за полагающийся ему гонорар он хотел действительно помочь в наведении порядка в офисе, раздувшимся за последний год вдвое; во-вторых, у Матвея не было своего кабинета, поэтому он и взял документы домой, хотя в его правила это не входило. Подходя к дому, когда оставалось только пройти по дорожке между двумя автостоянками около пятидесяти метров до подъезда, Матвей сначала «спинным мозгом», а потом и боковым зрением увидел, как от кустов сзади отделились две фигуры и, набирая скорость, помчались за ним. Не ускоряя шага, Матвей внутренне собрался. Когда бегуны поравнялись с ним, и один протянул руку к его левому плечу, а второй — к портфелю в правой руке, Матвей перекинул портфель в другую руку. Протянувший было к портфелю руку бегун на мгновение утратил равновесие, наклонился и получил сильнейший удар неслабой рукой Матвея по голове. Одновременно Матвей развернулся ко второму и с размаху впечатал своё правое колено в район соединения спортивных ног. С тихим «Уй-аа» спортсмен сложился и стал опускаться на землю, прикрыв руками уязвлённое место. Получив удар ребром ладони по шее, он, в позе эмбриона, лёг рядом с первым.
Первый зашевелился, упёрся рукой в землю, пытаясь встать. Матвей больно наступил на эту руку. Бегун, парень лет семнадцати, закричал.
— «Не ори, хуже будет — спокойно сказал Матвей.- Чего хотели-то, ребята? Портфель понравился?»
Диалога не получалось. Матвей надавил каблуком.
— «Видишь, что с твоим другом по спринту? Хорошо, если дети будут. А может, они и не нужны вам... Тебе нужны дети?»
— «Нам там... дали....обещали ещё...за портфель и штуку эту прикрепить на пиджак...»
— «Ну вот, хорошо. Диалог пошел. Отвечать быстро и коротко — кто дал? Какую штуку?»
— «Да, мужик с доберманом, а штука у Славки в руке»
Штука оказалась замечательным мохнатым шариком, только теперь зеленого цвета. «Опять микрофон? Достали, что я, солист, что-ли?» — весело подумал Матвей.
— «А мужик худой, в чёрном костюме...»
— «Уж не секретарь ли из ресторана?»- подумал Матвей. От пацанов толку больше не было. Убедившись, что оба в состоянии встать и идти, Матвей отпустил бегунов с миром, даже без завершающей нравоучительной нотации. Итак, сухой остаток: существенно пополнена коллекцию микрофонов (ресторанный он тоже потом взял себе. Халява...), но расследование не продвинулось.
— «Зачем вешать на меня микрофон, который я всё равно обнаружил бы?». Ответа не было. Матвей долго ворочался в кровати, потом решил, что раз хотят на него что-то повесить, пусть вешают. «Тогда и поймаю» — с этой светлой мыслью он уснул.